«Девочка с гусём». 42 см. Гипс, авторская роспись. Мастерская Ивана Петровича Караваева, слобода Дымково, начало XX в. (Экспонируется в *Музее Вятского самовара*, Киров)
Перед нами сельская девочка‑подросток; она прижимает к груди домашнего гуся, будто бойко придерживая крыло. Поза свободная, с лёгким разворотом корпуса — скульптор ловит момент после ярмарочной купли‑продажи или дороги с птичьего двора к дому. Лицо улыбается уголками губ, глаза — тёплые, внимательные: характер не «кукольный», а портретный.
* Колпак‑«чепчик» с мягкими складками — типичный для Бессарабской (ныне Молдова) или прибалтийско‑прусской деревни головной убор конца XIX в.; его пышная форма подчёркивает детскую непринуждённость.
* Фартук и ворот с оливково‑золотистыми тонами расписаны красно‑оливковым бордюром с точечным орнаментом — приём, которым Караваев любил «оживлять» монохром гипса.
* Деревянные башмаки‑клёпки (сабо) выводят нас к западным губерниям империи — Курляндии и Лифляндии, где такая обувь бытовала до начала XX в.
Гусь выступает сразу в трёх смыслах:
1. **Экономический** — птица как товар ярмарки‑«Свистопляски».
2. **Фольклорный** — образ домашнего достатка и девичьей заботы.
3. **Композиционный** — диагональ шеи и крыла «открывает» фигуру зрителю, создавая динамику.
Корпус формован из двух‑трёх разъёмных гипсовых форм; видна характерная «вятская шовная линия», слегка заполированная, но не скрытая — автор подчёркивает ремесленный источник. Роспись темперой по белому грунту даёт мягкий матовый блеск, сравнимый с «бисквитом» (именно так хвалили работы Караваева в «Вятских губернских ведомостях», 1888 г.).
*По красоте отделки, обилию и разнообразию фигур главное место занимал Короваев (Караваев)… некоторые изделия не уступали заграничным, сделанным из “бисквитной глины”* — писал Н. Спасский в юбилейном сборнике «Столетие Вятской губернии» (1880).
Серия «Народы России» рождалась на волне этнографической моды: Петербургский Императорский фарфоровый завод выпускал дорогие фарфоры Павла Каменского, а Караваев дал массовую демократичную версию — гипс, доступный каждому училищу и уездной школе.
Английский взгляд ценит здесь «наивный натурализм» провинции: нет академической холодности, но есть энергия живого литья; текстура гуся напоминает импрессионистский мазок; лицо ребёнка передано с теплом жанровой живописи. Вятская гипсовая школа соединяет педагогику, этнографию и ремесло в миниатюрный монумент — **подлинную капсулу времени**.
**Вот почему эта девочка с гусём — не простая игрушка, а портрет исчезнувшей деревенской культуры, созданный руками вятского мастера‑самоучки, чей талант позволил Дымковской слободе стать гипсовой столицей Российской империи.**
